Под чёрной коркой чёрствой
есть в яблоне — упорство.
Ждёт тепла, надеется
(чтоб скрыть костей уродство)
в зелёное одеться .
А позже, перед летом —
взорваться белым цветом,
продолжить сладкий род свой,
потом — зардеться..

На темы нынешней весны
могу одно сказать устало:
Земля и мир — давно не молоды,
веков, по слухам, им — немало..
Не получилось без войны,
а без культуры — проканало:
вслед за ТВ всех морят голодом
пустопорожние журналы —
для выделения слюны
по всем простым животным поводам.
Куда ни глянь — везде беда.
Кто ж всем тут рулит, не туда..?

…Сдаётя мне (увы и ах!),
что дело — швах..

Увы, мир — напичкан убожеством.
Вон, в телеящике,
ничего не стесняющемся,
ничтожества,
ничтоже сумняшеся —
втюхивают ничтожествам
НИЧТО.
И их — множества..!

…Похоже, были предки правы:
СНАЧАЛА — ВОСПИТАЙТЕ НРАВЫ

Чередуя пустые занятия,
выпадаешь из миропонятия.
Там — неровно и нервно калечишься.
Тишиной да молчанием — лечишься.

…Как мне сказал один поэт:
НАС ГУБИТ СУЕТА СУЕТ

На ерунду, в каком-то смысле
попавшийся,
я побежал за первой мыслью
попавшейся..

Здесь — всё не так!
Но в общем — то же,
наверное…
Что ж, осмотрюсь, сверну (попозже)
на верное,
которое — уже зовёт,
на список жизненных забот.

Мне холодильник стоном сообщил,
что он в бозе почти уже почил.
Потом — тепло напало на продукты,
испортив всё подряд и даже фрукты.
Поведя нервно бровью,
я сказал ему: Друг,
не беру на испуг
и зазря не шучу,
не поправишь здоровье —
из сети исключу,
как Корея Фэйсбук!

Настроив взгляд слегка на дальность,
смотрю в окно —
темно,
течёт спонтанная реальность,
над ней — времён веретено
надрывным небом притворилось.
И — бездн складских покинув дно,
воспоминанье — повторилось:
окна дыра
и тот же страх.
Не строя из себя посла,
опять (его же) я — послал..!

Через тучи, к закуточку
синевы, неровной по боку,
самолётик вышил строчку —
и нырнул в болото облака,
похожего на гусыню,
потерявшись в его трясине.
В эту дыру,
рисунок по серому синий, я —
смотрю поутру,
прогоняя подальше уныние.

Сегодня Месяц с рожею раба,
убравшего с дороги господина,
котомкою с награбленным горбат —
меж ветками берёзы кажет спину.
Чуть в стороне — Медведицы арба,
ничем не гружённая
и притом —
не запряжённая
каким-нибудь тягловым скотом.
Или скотиной…

Такой потрясён я картиной.

Мне Марса багровое жжение —
терзает воображение.

Прилетел на всех парах —
и напрасно, даже зря:
зрю, по правде говоря —
городской пейзаж двора,
минут уже десять.
За неимением действий —
впал в детство,
прямо здесь, на скамейке у дома —
всё пространно мне и незнакомо.
Двое там, а вот здесь — сразу три,
вяло дышат, паря, фонари,
освещая помойки
и машины на койках —
тачки в спячке.
За белой горячкой
зомби отпетый с живым друганом
проследовали в гастроном.
Подошёл человек-невидимка.
В руке — незабудка.

…А вон и Димка!
А вот и Людка!
Ну, пока что, читатель — пока,
на повестке — игра в дурака.