Доходит до того — я вынужден скрываться
в тюрьме слепых зеркал и чуть живых часов,
чтоб дать ожить лицу,
чтоб не мусолить слов,
и приостановить паденье — не смеяться.

Усталость — пустота, в которой плавно тонешь,
а думаешь пловец, а думаешь — плыву.
Так суетясь вотще, надеешься — живу..,
но медленно заснёшь — и в голос,глухо, стонешь.

Бессонница — фонарь, под ним и ночью видно.
Когда ночами спишь — сильнее устаёшь.
И дни — реальный бред. И всё острее ждёшь
квартирной пустоты, доселе незавидной.

Как минимум.
И так проходит жизнь по телу,
смешной игрушке тех, кто выдумал его,
когда такие есть…
А в общем — ничего,
а в общем — всё давным
давно как муть осело.

Я вынужден скрывать себя — и улыбаться,
когда на коже след прохожего лица.
Иль прятаться в свой ад.
И — длинно ждать конца.
И — недоумевать: к чему его бояться?..