Чашка валяется.
Книжка. Тетрадь.
Надо бы встать,
наклониться, поднять.
Надо бы пыль протереть.
Чтоб опять
ей — полетать
и всё там же лежать.
Надо бы много чего постирать.
Чтоб надевать, застилать,
протирать.
Многое — выбросить.
Что-то достать.
Съесть. Посмотреть. Почитать.
И — забыть.
Моль пролетела.
Красиво.
Убить? —
Сколько той моли отмерено жить!
Тоже — создание.
Только слегка
сделалось меньше теперь пиджака.
Кто его знает, а вдруг от тоски
лучшее средство — жевать пиджаки.
Так пожуёшь-пожуёшь и — глядишь,
тоже куда по делам полетишь,
сытый, крылатый,
разгонишься жить —
кто-то дотянется —
чтобы убить…
Не поймёт тебя.
О! Это мое любимое!!!
Бери себе, Настёна.
три дня его пересматриваю
меняя точку сборки
чистые четверги как насилие идеалов
над жизнью
мы
кафкианские превращения…отвратительны миру как моль…
но
как ни странно…в репетиционном зале цивилизаций
моль выше нас на крылья…
люблю это
стихо
спасибо…
хроника отличается от стенограммы
кажущейся объективностью
упакованной в картинку вместо сем
семанитика
продолжает скучать о моли
назначая нового родителя слову
молитва
мои молитвы из нее