С рассвета и примерно до зари —
подвержен я влияниям. Внутри.
Чуть слышу шёпоты. Бывает — даже крики.
Советчики. Они не кажут лики.
Не знаю, сколько их в подпольной клике,
шестнадцать, сорок восемь? Может — три.
Токуют так коты и глухари.

…А в ожиданьи дельного совета —
набралось строк уже на полсонета.

Он гнал на голубом глазу,
ни разу не споткнулся.
Дурак во мне — пустил слезу,
а Умный — отвернулся.
Я сам, признаться между нами —
пожал (в сознании) плечами.
Знаком с подобными вещами..

Вот бывает — в ночной тиши
занимает секрет Души.
Мысль она иль соцветье сил?
(Это я сам себя спросил).
На вопрос — в темноте слышна
безответная целина..
Не хочу целину
пахать!
Посмотрю на Луну —
да спать.

Всё развивается, в Целом — по схеме.
Автор известен нам станет навряд.
Копят копилки живущие — время.
Каждому этого — собственный яд.
Час настанет —
яда не станет.
И мне сдаётся,
что смерь начнётся
(точнее, накроется жизни миссия) —
на середине мысли.. И
все цвета — вымыли добела…

Остальное — домыслы.

А что если Кто-нибудь — как-нибудь, всё же
(такое в теории — не исключено!)
всё Это (дословно) — снимает в кино,
смотря в объектив с субъективною рожей?
Всё!
От того Первого, что зашевелилось.
И дальше — всяческих динозавров,
рабыню Изауру…
Всё.
Пылинка на пол опустилась,
голубь буркает невнятно —
снято.

…С учебником, кстати, истории
(от же ж горе, а!),
простите за откровение —
ни в какое сравнение!

Я строил схему предложения,
вслед за догадкой устремясь.
Потом — свернул на продолжения
необоснованную вязь.
И с миром связь —
оборвалась.

Я там бродил до одурения,
лез — где, казалось, не пролезть,
где — без печати повторения —
находки девственные есть.
Там их — не счесть!

…И вот я здесь.

Что принёс —
? (вопрос..).

Я плыву на белой барже
мимо поля (может — спаржи..?).
Час вечерний сон таит.
Чьё-то чучело стоит.
Дальше — сеялка и лес.
Вон — медведь с берёзы слез,
руганулся длинно
и пошёл в малину.
А на той берёзе —
Месяц в жалкой позе:
отстрадал диету,
результатов — нету.
Наоборот,
та же история —
в другую сторону
прёт:
был, как рог у быка
или клюв у ворона —
обнажились бока..
Не отпустят друзья
без глупых реприз —
не покажешься им уже —
засмеют…
Смотрит это он вниз,
а тут —
я.
На белой барже.

Хоть и зашторил веки плотно —
видны  лишь памяти полотна.
И то — не те, что ожидается.
На них — чего не попадается!
Сам когда-то и рисовал,
наслушавшись взрослых сказок —
потом по углам головы рассовал
в виде связок,
их там — залежи.
Некоторые вот — развязались уже
под воздействием
закрытых глаз
и в упомянутых углах
(в каждом) —  действие.
Применив (как шейкер) трюк —
вперемешку их смотрю,
как в трюмо  трещины…

В этом — чёрная женщина
по прозванию Вера Каралли
жуя ириску,
пишет записку,
закусив папироску в губах…

В этом — Бах
исправляет в новом хорале
пару нот..
.
Вон в тот —
сбитый лётчик упрямо ползёт,
отстреливаясь от зверя,
беззаветно, уверенно веря
тем, кто его послал.
Не носить ему больше кедов…

А вон в том — убивают посла
по фамилии Грибоедов…

В этом — тихо всё… Но скоро —
бахнет глупая «Аврора»…

В этот вон — уже бежит
марафонец Вечный Жид,
истощён и полугол,
в руке — уда.
Скачет вслед ему монгол.
У коня на спине —
надпись Шуудан
горит.
Обернулся сюда
(ко мне) —
говорит:

ВО СНЕ —
ТОЛЬКО ТЕНИ И МАСКИ
ЖИВУТ ПО УГЛАМ,
СКАЗКИ —
ТАМ..

Как на пароходе
пары ходят —
прямо над
ивой у воды
(той, что плачет большая)
совершают
променад
две звезды.
Запросто даже, без рации,
поздоровались любезно —
и через бездны
хлынул поток
информации,
вот кусок:

— Она б его дожала бы,
написала б жалобы
в галактический ЖЭК!
— Уже.
У него ж- алиби,
типа — он в астрале был…

Короче и конкретней —
космические сплетни
про дальний гарнизон
энский,
здоровый белый звон
женский.
(Не всё там так уж здраво..).
Зато, смотрю,  справа —
навострила ушко
Жёлтая Старушка.

На чёрной перине
в зелёную точку
Месяц — воспринял
тучкину дочку
(толстуху с фигурой ластика) —
и всё к ней ластится,
сдавшись чувств изобилью.

…От этих нег —
пылью —
снег.