Оно в изнеможеньи обернулось,
забрав себе тепло из света.
Включился долгий дождь. Луна надулась
(потёртая шинелью эполета).
С деревьев сдёрнув ложную сутулость,
летает ветер. Звёзды — из браслета
рассыпались..
Оно им — улыбнулось.
Лето.

Осень — известный вредитель. Но я
в курсе: за ней и другое водится.
Она такая… предупредительная.
Такая мокрая. Такая модница!

Она — раздевается.
Лучше видения
не присоветуют чистые чувства.

… Жалко — холодная. Как…
произведение
искусства.

Эта длинная ночь не давала мне спать.
Мысли двигались молча сознанию вспять.
Видел серые пятна на жёлтом коне.
И стреляли часы раз в секунду по мне.

Разложив по слогам то, чего — уже нет,
я рассказывал лишнее жёлтой клешне.
А потом и она из окна убралась.
Солнце тучи раскрасило.
Жизнь… —
началась!

Последнему солнцу — не справиться с ветром,
способным играючи тучи совать
по небу. Глаза — наедаются цветом,
чтоб было фантазии что рисовать,
когда всё закончится, белой печалью.
Когда сумасшедших оттенков поля —
исчезнут, укрывшись дырявою шалью,
на вкус — монотонной (как ре или ля).
Внезапная осень орех подраздела.
Не в Греции, чай! Одурел барбарис,
пожар имитируя. Птица взлетела
с сомнением явным — а стоит ли вниз?
В ней гены назойливо ноют: есть страны
теплей и уютней, решайся, спеши..
Она им — поверит.
А родина — раной
останется рваной
на плеве души..

…И на обломках самовластья —
опять! — напишут имена..

Мой друг имел обыкновение
удобно обживать мгновения,
умел (не то, что, скажем — мы..)
впитать в себя их цвет и смысл.

Оранжевый кукурузник,
сбежавший с пожара,
жёлтый подгузник,
цветок, формы шара,
вечности узник
с лицом ягуара
что — то бормочет мне таящим ртом,
намекает:
мол, эти — не те..
Потом —
глаза привыкают
к темноте.

После станции метро —
проплывает красный куст.
Слышно мнение ворон:
А не так уж он и густ!
И похож — на старый трон.
Краски, правда вот- во вкус
входят..
Мнение — старо.

…Солнца свет — со всех сторон
хочет показаться
(то само оно — то зайцы).

Пересекая географию города
на маршрутке,
думаю гордо:
Дудки!
Если лето отзеленело,
значит осень — ещё не сгинела!

Вот это — да!
В океане вода
делает вид —
что кипит.
Причём — всерьёз.
Так, что буршприт
(этот даже не нос,
а скорей — переносица) —
носится
туда-сюда.
И с ним — весь корвет, мячиком .
Качка.
Давно. Уж едва переносится.
Боцман — на карачках,
ругается матом
угрюмо
из трюма.
Ветер, став акробатом
(думаю, что — с тоски) —
делает кувырки.
Злой он — уже разграбил,
скорый,
лодчонки, почти что все…

Боже, спаси корабль,
на который
я почему-то не сел..!