На дне небес наносный ил,
где получилось, где упалось
(снег!) — аккуратно убелил
почти что всё, чуть-чуть осталось.

Сил после танцев с ветром — нет.
Не дышит. Кома. Не очнуться.
Но — не пускает белый свет
земли коричневой коснуться.

А мы сегодня (ездоки
и рядовые пешеходы) —
надели тёмные очки,
чтоб рассмотреть красы природы.

Мир, источающий… пропан,
в культурном смысле — мелкий мирик.

Я по протесту — тот же панк!
А в остальном — смешливый лирик..

Ух, приснилось мне — прикинь! —
что мой дом — на дне реки.
Днём нормально, ходишь, дышишь,
в окнах рыбы…
Ночью — слышишь:
круче крысы (что там мышь!) —
выдра рыскает по крыше.

…Я проснулся с криком: Кыш!!.

А вот почему, именно, не может на свете быть,
что Луна – просто мячик?
В игре. Вроде тенниса такая.
Кто-то когда-то как треснул с размаху.
Чем-то наподобие ракетки.
А кто-нибудь другой потом примет подачу.
И.. – как полетит она обратно,
кручёная.

В небе серое крыло
размахнулось для полёта.
У меня — такой брелок,
подарил любезный кто-то.

Между перьев — красный луч
до асфальта в переулке.
На брелке — зубчатый ключ
от малиновой шкатулки.

Оглянусь вокруг, назад —
та же жёлтой зыби россыпь.
Называется — закат.

…А в шкатулке — папиросы.

История.
Жующий лживость хроник
зев, тьма без дна.
В Эстонии Лирический Ироник
забыл о нас.
Устали слава, почести и ругань
тревожить мир.
Он чисто пел…
Великая ль заслуга —
поди пойми
теперь, когда способней на «румынском»
чушь говорить.

Да мне-то что!

…Вон та звезда над Минском —
ему горит.

Чёрно-белая фантастика. О прошлом.
Человечки, человечки, человечки
на штуковинах сомнительных — летают,
ездят, плавают, стреляют, пашут, жнут.
Посмотреть — всегда они воюют.
Все! — имея вескую причину:
Веру, Родину, народ и всё подряд..
Но теперь, отсюда, мне (не только?) —
кажется всё хлипким и убогим,
мелочным, беспечным, нелогичным —
То, что вон, смотрите! — БЫЛО, точно!
Хроника…
Помощник осознать:
Человечество изнашивает Время —
будто платье — в несколько попоек,
пьяных драк за сук и за бумажки
изорвать, изгадить норовит,
затвердив (с испуганного детства),
что возможность платья брать другие —
верьте! — есть…

Всеобщий ПОДЕЛОМ.

К ночи путники устали
штурмовать крутые дали.
Лев и Элли — поели
и, забыв заботы, спали.
Дровосек же и Страшила
спать — и вовсе не умели,
от костра подальше сели,
карты старые достали,
поиграть пока решили
(хорошо — Луна светила).
Говорит Страшила: Или
помолотим просто так,
иль на что-нибудь, ты как?
Дровосек, такой простак,
вякнул: Партия — пятак….

А под утро Дровосек,
выпив масла из посудины,
так сказал: Вот ты паскудина!
И мухлюешь — будто зек.
Помолчи уже, не лги.
Совесть спрашивай у Гудвина.
Нахрена тебе мозги!?.

На чёрном платье в синих крошках
(такого цвета варикоз)
горит уродливая брошка —
пожухлый рыжий абрикос.
Как жутко!
В мыслях — перекос.
Стараясь не глядеть в окошко,
верчусь в постели. Смена поз
всё ж помогает.
Ну… немножко.
А впрочем, глупость это «ну».

Я — у бессонницы в плену.

Говорит Страшила Дровосеку:
— Перейдём к противному вопросику.
Проиграл, припоминаешь в секу?
Вон лесок, ты – просто сделай просеку,
собери, да поруби, потом продай.
Приходи тогда весёлый и отдай
грустные картёжные долги.
— Слышишь!
Нахрена тебе мозги!?